А с моей подругой такое вот случилось, наверное, в классе четвертом. Как и положено, мальчик дергал ее за косы, «мылил» снегом от души, проливал компот в столовой, толкнув ее под руку. Ну, она тоже не оставалась в долгу, била его в ответ, дралась не на жизнь, а на смерть
—  ей так казалось, а он только закрывал голову локтем, ухмылялся... Короче, хулиган был тот еще — и уличный и школьный в одном лице.
Эдие (назовем ее так) повзрослев поняла, что парень хоть и задиристый, но очень трепетно к ней относится, чем старше становился, тем больше стеснялся самого себя.
Пролетели годы, и в выпускных классах этот хулиган, к тому времени явный лидер среди старшеклассников, назначил Эдие самой красивой девушкой в школе. На школьных вечерах она была всегда самой первой: и красавицей, и умницей (Эдие, действительно, была прехорошенькая). Закончили школу: он — в армию, она
—  в техникум. Вот тут и навалились на нее подруги с родственниками, все припомнили: и как он обижал ее, и как придирался к ней. К тому же жених он был «незавидный» — семья очень бедная, он один из четырех сыновей... А тут и жених сыскался ей — не королевич, конечно, но с домом, машиной...
В общем, вышла Эдие замуж, переехала на Кубань,  потом  в  Крым
—   здесь хлебнула, конечно, к тому времени с тремя маленькими дочками. Начало 1990-х. Деньги от продажи дома в банке «сгорели», просто не на что было жить, нечем было накормить детей.
Соседи, переехавшие раньше нее из Узбекистана и приноровившиеся к крымским реалиям, научили, «как жить». Стала Эдие самым первым троллейбусом ездить в ближайшее село и покупать там молоко. Продавала на рынке в Акмесджиде (Симферополе).
Вот стоит она, одетая, как кубышка, в немыслимые куртки и шубы, поверх платок крест-накрест, прыгает — окоченела! И вдруг видит: по обледенелому рынку, вдоль заледеневших металлических прилавков вальяжно идет... ее первая любовь... В светлом до пят пальто, черной шляпе — и идет прямиком к Эдие! Улыбается, довольный такой.
Эдие вскрикнула, подскочила, завертелась: куда спрятаться? Куда деваться?! Кое-как запихнулась под прилавок — и   ноги   приподняла... Что-бы  он ее ТАКОЙ не видел! Совсем! Этот «Д'Артаньян» подошел и с удивлением спрашивает: «А где здесь только что бабка стояла? Мне козье молоко нужно купить у   нее».
Соседка отвечает (рыночная же): «Вам что, молоко нужно или бабку купить хотите?! Вот молоко, дайте деньги и идите себе». А он: «Нет, я не разбираюсь, какое у кого молоко, мне подсказали, что : здесь одна бабка, толстая такая, в розовой шапке и платок сверху! — козьим молоком торгует. Да я же только что ее видел! Где она? Ладно, схожу за сигаретами, пусть не продает мое молоко, как подойдет.
Эдие   заледенела   в   этом студеном    металлическом  столе, только собралась   выходить,   ей   товарки хором: «Идет!» Ну,    подошел наш герой потоптался,   наговорился   по сотовому телефону (тогда   это была запредельная роскошь!) и, взяв слово с   женщин,     что это   молоко  то самое,   которое    нужно его простывшей   маме,    из-за болезни которой  он   из  Москвы   прилетел! — забрал молоко и ушел восвояси... Эдие    из стола    вытаскивали   сообща... Налили    водочки, отогрели... Без  слов  все  поняли.   Сказали: «Ты поплачь,  ты же баба,  в  конце концов»...
Никогда в жизни так не заливалась слезами моя Эдие, как в тот день.
И не за его модным прикидом, конечно, она плакала. Как могла она послушать подруг и родственников и не разглядеть в этом хулиганистом парне заботливого сына, хорошего человека, к тому же, видимо, и она его любила.. Той, совсем юношеской, чистой любовью... А тут базар, лед, грязь, баба с банками...